В одной книженции об истории становления современного русского движения в Турции сообщается: «начиная с 2004 года сначала при Посольстве, а позднее в офисе ОРК проводятся курсы русского языка по выходным дням.» Чтобы избежать рекламы, не буду спойлить, и имен тут не назову.

Документ от 16.01.2005 для генеральное собрания Дивана о том, что 25.09.2004 года я подала в отставку, но 21 ноября 2004 года на документе общего собрания Ассоциации стоит моя подпись.

Дама, туманом окутанная, в этом опусе даёт расплывчатую информацию об анкарском обществе русскоязычных. Естественно, она не знает и знать не может, так как пришла в так называемый “ОРК” намного позже. На самом старте её не было, в становлении русского движения она не участвовала. Человек абсолютно посторонний, в связи с чем рассказать ей особо не о чём.

Документ общего собрания RUS KÜLTÜR VE DAYANIŞMA DERNEĞİ, где стоит якобы моя подпись.

Вопреки всем утверждениям, первое общество поддержки русскоязычных открылось не в Стамбуле, а в Анкаре.

13.07.2004 года группа из нескольких русскоязычных девушек подали документы в губернаторство Анкары на регистрацию первой общественной организации под названием RUS KÜLTÜR VE DAYANIŞMA DERNEĞİ (Общество русской культуры и поддержки русскоязычных). В документе даже указано время 11.10. Решением Губернатора № B054VLK-4060800 от 20.07.2004 Общество обрело свой официальный статус. А письмом № B054VLK-4060100 от 7.08.2004 юридического департамента утверждён устав организации с поправками.

Но прежде чем мы дошли до знакового момента, пока стремились к цели открытия своей организации, мы прожили много интересных событий. Рассказ будет, так скажем, «из первых уст» с доказательствами и фотографиями.

Итак, с чего всё начиналось…

В конце 2003 года меня познакомили с группой русских девчонок, которые имели небольшие наработки, большое желание создать своё сообщество, и уже успели набить себе шишки в марафоне борьбы за русское движение.

Созданием русскоязычного общества на разных этапах занимались разные группы из «наших». Попытки открыть русскоязычную организацию проваливались одна за другой. В Турции вплоть до 2004 года не было закона, разрешающего открытие организаций, основополагающим принципом которого становился фактор этнической идентификации. К тому же у многих из нас не было турецкого гражданства, существовал запрет на соучредителей из иностранцев.

Ко всем трудностям добавлялись отсутствие у многих из нас финансовой независимости, маленькие дети, которые нуждались в постоянной заботе.

Сложности обозначались и в плане того, какая была нездоровая обстановка среди турецких граждан по отношению к русским женщинам. В то время посольство России скрывалось за коваными высокими заборами от постоянно сбегающих из публичных домов русских женщин. Они приходили в посольство своей страны и просили их вызволить домой, но с ними никто и никогда не общался.

Когда ты подступал к кому-то со своими мыслями: «Хочу открыть общество русских женщин»,- народ выпучивал глаза и впадал в долгий ступор. Немного очнувшись от первого шока, турецкие граждане с ехидной ноткой в голосе: «Хмм… Русский женщин? Энтересан(интересненько)»…

Ни к кому нельзя было подойти за помощью или советом по поводу создания такой организации. Посольство России, когда мы звонили им по телефону, напрочь закрывалось от нас. Нам не то чтобы не давали встречу, но и даже часто бросали трубки прямо в лицо.

Изучая тему общественных организаций, я познакомилась с гражданкой Канады, которая тоже собирала общину из иностранных жён в Стамбуле. Пообщавшись с ней, я ещё больше удостоверилась в том, что такое сообщество жизненно необходимо. Психологические проблемы, которые проживали европейские, американские, канадские жены в Турции ничем не отличались от наших. Хотя им было намного легче – посольства хотя бы не вышвыривали их за ворота.

Часто созваниваясь с ней по телефону, я спрашивала советы. Она мне рассказывала о сложностях, с которыми сталкиваются иностранные женщины, несмотря на то что граждане этих стран не находились под таким прессингом, как мы.

Мы были инициативными и горели мечтой объединить всех жителей бывшего СССР, проживающих на территории Турции.

Началось всё именно с того момента, когда мы оказались с нужными людьми, в нужном месте.

В ноябре 2003 года представитель посольства был настолько милостив к нам, что разрешил пользоваться стационарным телефоном в квартире, которую посольство снимало его семье. Телефон нам нужен был для того, чтобы обзвонить по списку всех иностранцев из СНГ, проживающих в Анкаре. Список тоже был трофейным. Но информацию в большей степени нужно было обновлять. Добавлялись новые люди, исключались потерявшиеся. Кто-то, кому мы звонили, давал нам номера телефонов своих знакомых иностранцев. Чуть позже о нас пошли слухи, что «кто-то, чего-то там делает для русских».

Зачем нам надо было обзванивать наших? Ну, чтобы иметь представление о составе русской диаспоры в Анкаре. Чтобы привлечь будущих кандидатов в деятельность новой организации, чтобы понимать, что нужно «нашему» человеку, проживающему в условиях турецкой среды.

Чтобы звонить, нужна была причина, повод. Ну позвонишь ты незнакомой Ольге/Анастасии/Лене? И что?

-Здравствуйте! Мы хотим для вас открыть общество, чтобы вам было куда водить своих детей?

В ответ:

-Зачем?

Мы не отстаём:

-Чтобы изучать русский язык. Чтобы ваши дети знали культуру русского народа.

-Нашей семье не нужно говорить, что означает ваша «русская культура». Нам не нужен русский язык.

Или:

-Мы хотим, чтобы вы и ваши дети сохранили язык и культуру страны?

А в ответ:

-Не надо. Муж против того, чтобы я общалась с русскими.

Если вдуматься? Для чего этой предполагаемой Ольге/Анастасии/Лене идти к нам?

Нужна была внятная программа, понятные цели, необходимо предложить то, в чём нуждались наши люди в Турции.

А жители из «наших» разительно отличались по социальному статусу, по стране происхождения, по целям ради которых они тут оказались. Было много факторов, которые нас больше разъединяли, чем объединяли.

Русскоговорящему преподавателю или музыканту, работающему в государственном университете или в симфоническом оркестре Анкары, очень хочется своих праздников и общения.

Русскоговорящей женщине, которая сначала жила в турецком борделе, а потом вышла замуж, родила ребёнка, хочется стереть свою национальную идентификацию.

С новыми подругами, которые так неожиданно появились в моей жизни, мы стали часто встречаться, общаться. Встречи всё больше носили характер конструктива, переходили в формат организационный. Общим для нас был русский язык, а воодушевляла нас единая тема, к которой мы, все такие разные, были не равнодушны – наша культура, «мы» и наши дети. Каждый в отдельности, в глубине души переживал одни и те же вопросы: будут ли русско-турецкие дети знать и любить нашу культуру, нужно ли сохранять свою этническую идентификацию или же полностью ассимилировать, какими нас видят турки и чем мы можем перед ними гордиться? Мы хотели ощутить пласт родной культуры, которой бы нашлось место в турецком мире. Как пламенные революционеры мы мечтали о каком-то пока непонятном преобразовании среди всего того уклада, в котором вращались. Хотя мы и были разными, нас питали одинаковые идеи: о поднятии престижа русской культуры и русского языка в Турции. Мы возмущались слову «наташа», используемому для употребления при обозначении женщин с низкой социальной ответственностью. Мы грезили, чтобы нас, наши страны воспринимали на уровне крутых для турок стран Европы, а не относились к нам снисходительно.  Мы хотели научить наших детей гордиться своим происхождением, передать им наш язык. Мы хотели заявить о себе, а не быть тенью своих мужей.

Наш коллектив, состоящий из нескольких восторженных, воодушевлённых идеей поднятия престижа русскоязычной культуры девушек, стал всё чаще выбирать себе в качестве площадки для встреч именно эту тему: создания какого-либо официального сообщества, которое бы решало ряд проблем, связанных с нашими гражданами, помогало им в адаптации.

Среди нас были музыканты, художники, спортсмены, повара, преподаватели, инженеры. Ни одна из нас на тот момент не работала. Мы вдруг почувствовали острую необходимость сплотиться и объединиться под флагом общей идеи создания деятельной русскоязычной платформы.

В то время полномочным послом был назначен Стегний П.В. Он и его супруга Маргарита Петровна- в высшей степени интеллигентные люди, лишены какого-либо снобизма. Они на свой страх и риск распахнули не только двери посольства, но и свои объятия. Они часто приглашали нас на собрания, устраивали для нас чаепития и выслушивали наши проблемы и пожелания. Маргарита Петровна лично проявляла искреннее участие в нашей инициативе.

На самом деле этот период времени можно считать историческим и сенсационным моментом в развитии взаимопонимания, достижении лояльности в отношениях между руководством посольства РФ и русскоязычным населением Турции. Это был главный шаг на пути создания платформы, которая бы работала на интересы наших мигрантов. По рассказам граждан России, даже охрана и та изменилась по отношению к нам. Появилась толика уважения и толерантности. Я, действительно, могу считать себя счастливым человеком. Ведь жизнь на определённом этапе внесла много интересных событий и встреч с прекрасными людьми.

Хммм…русских женшин? Энтересан…

Получив список русскоязычных жителей в Турции, мы начали обзвон. Звонить-то мы звонили… Но мы не ожидали, что здесь нас подстерегают трудности преодоления несимпатичного имиджа русских женщин.

Нам предложили провести первое презентационное мероприятие, например, коктейль в Посольстве РФ. Целью мы ставили возможность познакомиться, а заодно и представить будущую программу действия открытия русской ассоциации.

Мы приглашали русскоязычных жён и их турецких родственников на коктейль, который был организован в ноябре 2003 года в посольстве РФ. Было понятно, что выбранная тактика не работает. Никто не собирался никуда приходить, некоторые бросали трубку, считая это очередной уловкой, чтобы заманить их с целью выпроводить на родину. Большая часть русскоязычных жён жили в Турции и не имели представления о легализации проживания в стране. Ещё какая-то часть имело гражданство Турции, но они, по сути, настолько ассимилировались в турецкое общество, что напрочь отказывались вспоминать свои корни.

Мы не ожидали, что столкнёмся с такими трудностями. Чтобы собрать народ на простое мероприятие под условным названием «Давайте знакомиться!», нам пришлось реально попотеть. Как оказалось, большинство из «наших» на самом деле не нуждались в духовной поддержке и не ощущали «никакого культурного голода». Преодолеть отчуждение, устранить славу «наташ» оказалось совсем нелёгким делом.

 Нам удалось связаться с двумястами тридцатью шестью людьми. По времени это занимало каждый день по несколько часов на телефоне в течение недели. Отвечали на звонки часто турецкие голоса. Мы объясняли им причину нашего звонка. Они, конечно, удивлялись, по несколько раз переспрашивали, но практически всегда – кроме некоторых случаев – звали к телефону своих иностранных невесток. Вот несколько примеров реакции «наших» граждан.

1.Звонок

– Здравствуйте, вас беспокоят из посольства Российской Федерации.

Длительная пауза. Частое дыхание. Стоп. Отключается.

2.Звонок

– Здравствуйте, вас беспокоят из посольства Российской Федерации.

– И?

ООО. Уже тепло. Не давая разрешения на паузу, моментально продолжаешь. Поначалу говорить было сложно. Мы волновались. Дыхание прерывалось.

– Мы хотим вас пригласить на мероприятие, которое пройдет там-то, такого-то числа, во столько-то…

– Зачем?

– Мы собираем русскоязычных людей и хотим познакомиться, подружиться.

– Зачем? Зачем я спрашиваю???

Начинаешь как на трибуне воодушевлённо рассказывать о пользе сохранения своей культуры, о необходимости преодоления культурного вакуума, о желании обрести хороших друзей…

– Мне это не надо.

– Почему? Разве вам не интересно побыть в кругу своих соотечественников?

– Нет.

– Ведь среди них есть интересные люди: музыканты, писатели, преподаватели… Мы могли бы общаться, вместе смотреть наши фильмы, устраивать национально-этнические мероприятия…

– Мне ЭТО НЕИНТЕРЕСНО. Так понятно???!!!

         В какой-то момент охватывает отчаяние и думаешь: да не пошло бы оно все подальше. Вот для кого ты, бегая в посольство каждый день, теряя целые дни для того, чтобы организовать, обзвонить, уговорить, так стараешься???

Нам не платили никаких денег. Всё, что проводилось силами коллектива инициаторов в те дни, было исключительно на благотворительной основе.

Встречались, конечно, и взволнованные, радостные люди. Получив новость, восклицали в ответ: «Да вы что? Русские собираются? Вот это да! Конечно, придём! Нет! Не придём! Прибежим!»

Были оскорбления от наших чинных дам: «Русских проституток прошу сюда не звонить».

Были предложения на интим:

«Ха! Ты русская! Сколько? Когда и где?»

«А там будут раздавать голых баб?»

«А ты делаешь массаж?»

3.Звонок

– Здравствуйте, вас беспокоят из посольства Российской Федерации.

На удивление трубку снимает не турок, а отвечает молодая женщина на русском языке.

Настороженно:

– Да. Я вас слушаю.

Объясняешь.

После этого в трубке слышится щенячий восторг. Затем замолкает.

Думаешь, что сейчас опять отключит телефон.

– Я всё понимаю. Это прекрасно. Но я никуда не выхожу из дома.

– Но мы же приглашаем вас вместе с мужем!

– Нет, что вы! Мой муж в жизни не согласится прийти на такое мероприятие!

– Какое «такое»?

– Ну… там… где много русских.

– А что в них плохого?

– Ой, вы знаете, я вам не могу многого объяснить, но больше не звоните сюда.

– Когда ваш муж приходит с работы? А вообще лучше дайте его номер телефона!

-…Нее…зачем? Что вы ему скажете?

– Ничего. Я просто приглашу на беседу его вместе с вами. Мы могли бы встретиться с вами в любом удобном для вас месте, где мы сможем познакомиться и поговорить.

– Я совсем не знаю город. Лучше звоните ему и с ним договаривайтесь.

Как преодолеть предвзятость…

Этот случай был не единичный. Я звоню Ибрагим-бею, мужу этой девушки. Он, конечно, в лёгком шоке. Но от встречи не отказался.

Мы встретились в центре города, в торговом здании, где находилось популярное кафе фастфуда, а в нём была устроена детская площадка. Это был на то время модерн, и такой принцип развлечения для детей в шопинг-центрах только вводился, был практически эксклюзивом. Мы часто там встречались с девушками, так как у всех были маленькие дети, и эта площадка для игры была кстати – мы могли хотя бы спокойно общаться.

Вот среди этих орущих детей я пыталась повлиять на мужа, чтобы донести до его головы, где уже сформировался непоколебимый стереотип о «русских дамах и о всех их мероприятиях». Прямо так и слышу, как в его шаблоне вихрем носятся знакомые мысли: «Ну-ну… знаем, знаем, «русские», ага, и «русские мероприятия» …

Ибрагим-бей выслушал меня терпеливо. Турецким я владела, но не настолько уверенно им пользовалась. Я рассказывала о себе, о том, какие чувства проживала, когда сидела дома, о том, что человек не должен забывать свои этнические корни.

Объясняла самыми простыми предложениями, предлагая мыслить ассоциативно:

– Вот подумайте, Ибаргим-бей, представьте, что вас поместили в стеклянную банку. И заставили отказаться от того, что вы видите вокруг. Вы сидите в этой банке, как паук, наблюдаете эту жизнь через стекло, но вам не слышны звуки, вы перестаете ощущать себя вменяемым. Так, вы не знаете, кто вы, для чего вы живёте, что происходит в этом мире, что было до того, когда вас поместили в эту банку. Вы теряете связь со своим прошлым, перестаете понимать настоящее и не ждёте будущего. Вы забываете свои традиции, вам говорят: зачем тебе страдать по «фасоли, маслинам, колбасе?» Ну вот есть же селёдочка! Полюби её и наслаждайся. Зачем тебе говорить на турецком? Говори на нашем языке! Почему ты скучаешь по родине, маме, отцу, брату? У тебя же есть жена? Где ваши родители? Далеко живут? А вам понравится, что вы не сможете смотреть ежевечерние новости, любимый футбол?»

Надо отдать должное Ибрагим-бею. Он напрягался, хмурился, пытаясь или не пытаясь меня понять.

– Вы понимаете, о чём я?

– Да. Понимаю. Но вы ведь сами знаете, что думают у нас о русских женщинах.

– Что думают? И как это влияет на сохранение своей культуры и языка?

– Ну… Идёшь тут. По улице. А она, – махнув на жену, – говорит по-русски. Ооо. Русская?! Это плохо. Понимаешь?

– Плохо? А зачем вы тогда женились на Любе?

– Она хорошая. Но другой человек не знает. Она хорошая. Но он не понимает. Как я ему скажу: « Моя жена хорошая!» Он мне скажет: «Ты дурак!» А я убью его. Понимаешь?

– А зачем вам доказывать кому-то?

– Ну как же! Ты вот из другой страны. Но ты живёшь здесь. У тебя есть турецкий муж. Так ведь? Сын? Турецкий? – ждёт моего кивка головой. Если твой сосед думает о тебе плохо, твой муж не убьёт его?

Ну и вопросы!

– Слушай. Если ты не веришь своей жене, то разводись!

– Я?! Нет! Я её люблю и люблю свою дочку. Я их очень люблю. А ты вот не понимаешь меня.

– Я пытаюсь понять, но действительно не понимаю того, если ты живёшь и думаешь, как твоё общество, то должен был жениться на своей женщине, из твоего окружения, может быть, из твоего села или из твоей родни… К чему эти жертвы?

Чувствую, есть что-то такое, что мешает ему раскрыться и объяснить более логично. Люба потупила глаза в стол. Она сидела бледная и отстранённая.

И вдруг Люба делает заявление: «Я работала в газино¹. А Ибрагим работал там в охране. А его хозяин. Ну понимаешь… Это… Спит со всеми.  И дальше так и продолжает… Меняет девушек. Он их принуждает. Под угрозой депортации. А потом, когда она надоедает ему, выгоняет. Деньги иногда не платит. А Ибрагим меня спас. Он даже из-за меня ругался с хозяином. Ибрагим хороший. Но мне нужно скрывать от всех, что я русская»

– Скрывать…А как скрывать-то? Ты же вся из себя такая вот самая настоящая русская красавица…

– Да. Поэтому я не хожу никуда одна. Если выхожу, то только вместе со свекровью. Я выхожу в платке. Так меньше заметно, что я иностранка. Ни с кем не разговариваю. Только рядом ходим. В магазин. В больницу. А я уже два года так далеко не ездила. У меня сейчас от всего этого оживления и красоты голова кружится…

– Нет. Вы послушайте, давайте всё-таки договоримся. Вот вы сейчас оба сидите, такие убитые в своей подавленности, и думаете обо всех русских, что они бывают только из газино или из борделей? Ну то есть, я вас правильно понимаю, что я тоже такая?

– Нет. Ты другая, – констатирует Ибрагим.

– Ну и? Вы верите сейчас, что есть вообще другая жизнь? Другая. Отличная от вашего ужасного и убогого мира комплексов, страхов и страстей?

Тут они оба: «Да. Верим!»

– И вы не хотите её увидеть? Вы не хотите попасть в место, где есть красота, доброта, искусство, эстетика и нормальные люди, или вы и дальше будете лежать на дне этой чудовищной жизни и мусолить свои страдания? Не надоело? Почему вы сопротивляетесь и не пускаете в свою жизнь других людей, другие эмоции? Вы совсем не думаете о будущем вашей дочери? Или вы со своими установками на негативные последствия ваших страданий, желаете ей пройти такой же путь?

Оба сидели как пришибленные и молчали. Видно, что сказать было нечего.

Я устала, и мне хотелось освободиться от тяжести, исходившей от обоих супругов, и выбраться из чёрной тучи. Подумала: «Хватит тут распинаться. Это бесполезно. Это дыра. Жизнь – боль. Мы все умрём. Ну их!»

Я встала попрощаться. Они быстро, перебивая друг друга, рассыпались в благодарности: «Ты нам очень помогла». Пригласили в гости.

На коктейль они не пришли. С Любой мы созванивались. Я знала, что у неё в жизни произошли важные изменения. Она осознала, что у всех жизнь такая, какая есть, и всё ерунда. Она перестала стыдиться своего происхождения, родного языка. У неё появилось много русскоязычных подруг. Она вспомнила, что имеет хорошую профессию. И даже смогла устроиться на работу.

Люба позвонила в очередной раз через несколько месяцев, пригласила меня к себе. Оказывается, что там нужна помощь очередной русской девушке, которая спасалась от турецкого мужа-садиста. Любу было не узнать. Она прекрасно выглядела, была весёлой, спокойной и самодостаточной.

– Люба, ты сейчас выходишь из дома?- с иронией, конечно, спросила.

Она звонко смеялась и произнесла: «Ты знаешь, после встречи с тобой я вдруг проснулась. И ужаснулась. Это была не я! Ужас-ужас! Как я тебе благодарна! Ты мне помогла многое увидеть со стороны. Сейчас я – живу!»

Коктейль – знакомство в посольстве прошёл чудесно. Все были взволнованы. Люди давно искали качественного общения в прекрасной обстановке; они ждали таких встреч, мечтали найти подходящих друзей.

Дети, стыдившиеся русского языка

Кроме коктейля мы организовали воскресную школу на русском языке для чисто турецких и детей билингва. При поддержке посольства и лично супруги посла для нас по выходным открыли школу, где по субботам и воскресеньям проводились занятия. План уроков включал в себя несколько развивающих занятий: русский язык, музыка, пение, рисование, театр, спортивные занятия, танцы. Все преподаватели были из «наших». Мы проводили детские мероприятия, которые до нас никто не делал.

Мы вышли из «подполья» и открыто заявили о себе турецкому обывателю. Благодаря нашим усилиям на официальном уровне был исключён уничижительный термин «наташа». Мы написали послу такое обращение-требование.

Мы вышли из «подполья» и удивили мир своими интересными выдумками и представлениями, показав представления из театральных постановок, концертов, проведя зажигательные вечеринки. Турецкие люди с удовольствием посещали концерты детей, смотрели постановки в исполнении их детей на русском языке. На лицах турецких граждан можно было увидеть неподдельный восторг. Ведь это было в диковинку, когда маленькие турецкие дети заговорили по-русски.

Всё это происходило впервые. Ни у кого не было никакого опыта. В турецком обществе был произведён настоящий фурор.

Дети, у которых русские мамы, не знали её языка. Многие стеснялись своего происхождения. Многие наши женщины жаловались, что в турецком обществе дети чаще отказывались и противились говорить на русском языке.

Одна женщина, которая привела мальчика в школу, рассказывала:

-Я ничего не могу поделать. Вроде дома сын понимает меня, когда я обращаюсь к нему на своём языке. Но как только мы выходим на улицу, он кричит на меня  на турецком: Benimle Rusça konuşma! (Не говори со мной по-русски!)

Дети, не имея перед собой пример подражания и детской языковой среды, противились русскому языку. Материнского влияния для них было недостаточно. Турецкая среда во многом оставляла негативный отклик в неокрепшей душе ребёнка.

Многие турецкие отцы были против изучения ребёнком русского языка. «Зачем ему? Он не будет жить в России.»

Как мы победили страхи и научили детей говорить по-русски

Программа курсов в школе при посольстве состояла из нескольких уроков. Чтобы дети естественным образом привыкали к русскому языку и культуре, свободно понимали речь, в программу были включены не только уроки русского языка, но и хоровое пение, чтение, физкультура, хореография. Все преподаватели были жители из «наших», по разным причинам оказавшихся в Турции. В основном это были мамы, заинтересованные в улучшении качества образования своих детей. Полдня в школе звучала русская речь. Дети привыкали к тому, что на уроке нет турецкого языка. Через пару недель уже  они начали свободно общаться с учителями и между собой на русском языке.

Благодаря уникальной программе, созданной нашей группой энтузиастов, инновационным методам и благодаря самоотверженности наших учителей, дети уже через два месяца могли  представить полный отчет на русском языке. Они показали театральную постановку, исполнили песни и танцевальные номера с учётом требований школы для русских детей. Наши турецкие дети показали инсценировку на русском языке сказку «Теремок», спели ряд песен на русском языке, отплясали номера русских народных танцев. Всему они научились с учителями, которые с ними никогда не говорили на турецком языке.

Родители были в восторге. Турецкая родня цокала языками, смущённо улыбаясь, с удивлением бормотала: “Nasıl da olur? Nasıl da bu zor dilde garip garip konuşuyorlar?” (Как такое возможно? Как они на таком трудном языке так странно разговаривают?”)

Они не могли предположить такой прорыв в языковых навыках детей, которые до этого никогда не слышали русскую речь. В группе занимались не просто дети смешанных семей, которые пришли без языковой базы. К нам приводили детей турецких семей, у которых вообще не было опыта соприкосновения с русской средой.

Уникальность школы состояла даже не в самой программе, хотя нельзя отрицать успешный опыт преподавателей. То, что дети увидели себе подобных, то, что они обрели друзей, которые так же как и они с трудом выговаривали слова на русском, то, что они принадлежали не одной национальной культуре, стало решающим в преодолении всех сложностей освоения языка матери.

Отцы с удовлетворением увидели результаты языковой школы. Главный прорыв это, конечно, когда турецкие бабушки, дедушки с восторгом начали гордиться своими внуками, которые владеют даже не одним, а несколькими языками, в том числе и русским.

Охват работы распространялся не сколько на наших людей. Цель была расширить влияние на турецкое население посредством положительного примера не только через детей, но и через деятельность для женского населения.

Мы последовательно шаг за шагом следовали по тернистому пути в турецком обществе и один за другим устраняли последствия и предрассудки касательно русского человека.

Именно благодаря нам русский язык получил такую популярность. Его стали изучать не только дети из смешанных семей. Турецкие люди потянулись к русской культуре. Получили своё распространение курсы, школы, в университетах повысилось число отделений русского языка и литературы, увеличилась численность студентов, которые поступали на эти факультеты.

 Ряд мероприятий, который мы провели, начиная с 2003 по 2007 годы:

Мероприятия для детей – организация школы изучения русского языка, курсов русского языка.

Мероприятия для русскоязычных женщин- учебные и профилактические семинары, курсы турецкого языка, празднования русских традиционных праздников(Новый год, Пасха, 8 Марта), консультации, помощь в поиске работы, в перепрофилировании женщин, профессия которых не пригодилась в Турции, организация досуга, оказание психологической, юридической, материальной помощи.

Мероприятия для турецких граждан – курсы изучения русского языка, дни культуры, выставки, праздники, конференции, семинары.

Нам помогали

На пути к открытию мы шли поступательным шагом. В этот период формировалась команда, которая бы взяла на себя полностью работу по созданию официального некоммерческого органа. Денег, как уже писала, у нас не было. Всё, что мы делали, проводилось из собственных ресурсов. Расходы в день: сходить куда-то на встречу, сделать важные звонки, встретиться в кафе (другого места не было) – всё это составляло минимум ежедневных расходов. Деньги мы накопили, организовав встречу соотечественников, собрав сборы с концертов, школы, без учёта пошива костюмов, покупки дополнительных материалов, оплату (хотя бы минимальную) учителям в школе. Эти деньги мы потратили на открытие ассоциации.

Но для официального открытия организации нам средств всё равно не хватало. Посольство РФ в лице консула по культуре помог нам найти спонсоров. Их было несколько. Они были разными. Это были бюрократы, в том числе министры, депутаты парламента, фонды, общества сотрудничества с бизнесменами РФ, были рекламные, строительные компании, которые работали в России.

На тот момент отношения со странами СНГ стремительно развивались. В Национальном Парламенте Турции принимались лояльные законы относительно русскоязычных граждан, были послабления для ведения совместного бизнеса, открытия своих этнических школ, курсов, проводились меры по юридической линии, где были задействованы не только парламентские силы, но и органы управления безопасности, министерство иностранных дел, органы правовой защиты. Число криминальных случаев с «нашими» гражданами увеличивалось в геометрической прогрессии, когда их невозможно было прятать, и нужны были организации, которые бы принимали соответствующие шаги по решению всех вопросов, связанных с нашими мигрантами. Эти организации должны были стать буферными зонами, которые бы занимались проблемами мигрантов, находясь между государственными и коммерческими организациями.

Мы встречались с министрами, депутатами, бизнесменами. Мы, молодые, красивые женщины ходили к ним на встречи с целью заинтересовать их своими идеями, с просьбой помочь нам с помещением для открытия своего Общества.

Среди спонсоров, удивительно, но находились вполне порядочные люди, которые на вид проявляли искреннюю заинтересованность.  Но были и проходимцы, тайно мечтающие иметь прямые контакты с русскими, создав вокруг себя ореол из красивых русских баб.

Приходишь на встречу к такому бизнесмену. Он встречает по первому разряду. Среди нас не было мужчин. Поэтому они извивались угрями, лишь бы угодить нам. Как правило обещания оставались на уровне трезвона. Нужны были откупные. Мы их давать не собирались. Поэтому прошла жёсткая фильтрация всех представленных вариантов.

– Офис? Да не проблема!

Они обычно начинали издалека, затуманивая мозг всякой ерундой. Был у нас кадр, который под видом рекламной и концертной деятельности, привозил толпы девиц с модельной внешностью. Некоторые из них в стиле «я вышла из борделя» затирались в офисе. Все эти акции под соусом, сбагренным «люблю русскую культуру», «я от русских людей в восторге» (на самом деле баб), содержали не что иное, как поставку женщин в консумацию, в бордели, в личное пользование богатым людям, а то и бюрократам высшего звена.

Мы наслушались исключительных, красивых сказок о «русской деятельности» в Турции, в которой включался совсем иной смысл, нежели тот, к которому мы стремились. Были и откровенные грубые предложения.

Звонит как-то бизнесмен, с которым у нас прошла накануне встреча. После всех стандартных вопросов: «Как дела, что делаете, чем занимаетесь, ля-ля-тополя», – дальше идёт само шикарное предложение: «У нас тут встреча намечается. Сугубо конфиденциальная. Нам нужен переводчик на неделю. Как у вас со временем? Программа такая: поездка на яхте, отдых в сауне, посещение ресторанов, – всё это называется исследование некоторых отелей и комплекса услуг. Мы тут планируем продать парочку отелей одному русскому бизнесмену. Он приедет с командой (под «командой» подразумевался эскорт). Ну сами понимаете…Обстановка неформальная. Сначала едем в Стамбул на машине. Вы вместе с нами. Выезд в 7 утра. Один-два дня Стамбул, затем Анталия. В общем, жду. Дата такая! Ах да! Сколько вы стоите?»

Мне даже рта не дали раскрыть.

Один товарищ распинался нам об истории России. У него на стенах висели копии русских художников, он цитировал из русской прозы, декларировал стихи на русском. Часто ездил в РФ и Украину.

– Что? Общество русских женщин? Да, конечно, это очень интересно! Я люблю русскую культуру и русских людей.

При этом он не вызывал никакого доверия. Слишком долго он задерживал взгляд, в котором читалась ирония.

Был у нас в качестве спонсора и хозяин бара. Мы проводили иногда встречи в баре в детское время – обычно днём. В баре в это время никогда не было посетителей. Такое место встречи было нестандартным, если не сказать, было для всех шокирующим вариантом.

Но нам всё же повезло. Место нам предоставил фонд сотрудничества российских и турецких бизнесменов.

Отдельным пунктом хотелось выделить русскоязычных студентов. Они оказывали нам неоценимую помощь. Мы их поддерживали, подкидывая небольшие гроши или работу. Они у нас и никогда не просили денег. Но мы, организовав какое-то мероприятие, привлекали их помочь нам. Наши студенты были хорошим подспорьем. Когда во время организации самого первого мероприятия для русских повар Сергей в посольстве сказал, что ему нужны помощники, так как его кухарка не работает, мы пригласили студентов, где они пекли пироги, заворачивали рулеты и ролы, бегали по залу в качестве официантов.

Когда мы организовали дневное чаепитие на Пасху для русских женщин вместе с детьми, наши студенты всю ночь лепили на кухне ресторана пельмени, так как турецкий повар не знал, как это делается. Они работали клоунами, развлекая наших детей, они составляли нам тексты на русском и турецком, они были курьерами и разносили пригласительные. С ними было легко и весело работать. Они не капризничали, сохраняли хорошее настроение, с энтузиазмом брались за любую работу, были стремительными и вообще большими умницами.

В период поиска и решения организационных вопросов по открытию общества  мы познакомились с очень хорошим человеком. Он настоящий ас своего дела, а для нас был просто находкой. Юрист, который в то время начал заниматься организацией помощи пострадавшим русскоязычным. Предоставлял свою помощь бесплатно. Он оплачивал переводы законов, нанимал присяжных переводчиков в суде, предоставлял пострадавшим мигрантам свой кров, кормил, возил, вёл судебные дела, вызволял из полицейских участков, покупал билеты, отправлял на родину, оплачивая штрафы депортации. Его офис находился на Sıhhıye, в центре Анкары, и он предложил нам обращаться к нему по любым спорным вопросам или отправлять к нему пострадавших. Я не знаю, как продвигалось сотрудничество нового руководства Ассоциации и что было дальше. Но от кого-то слышала, что Неджати-бей умер. Его вклад неоценим. Человек с большой буквы был авангардом на территории Турции в становлении юридической помощи для русскоязычных мигрантов.

Ассоциация поддержки русскоязычных

Закон об обществах приняли. Пришло послабление, и Общество/Ассоциация – первая организация поддержки русскоязычных в Анкаре – открылась. В 2004 году она была первой и единственной не только в Анкаре, но и вообще в Турции. Через несколько месяцев открылось русское общество в Стамбуле.  Хоть этот факт и скрывается, но я являюсь первым председателем и вообще человеком, который стоял у истоков русскоязычного движения в Турции. Мы были первыми, кто с чистого листа создал массу интересных проектов. В настоящее время все эти организации лишь копируют то, что началось с нашей подачи. У нас не было примеров, у нас не было опыта. Мы всё придумали сами, начав с чистого листа свою деятельность.

То есть, я хочу сказать, что проводить чаепития, концерты, курсы, коктейли, ужины для русскоязычных, чем занимаются на протяжении долгих лет русские общества, можно и не имея никакой организации. Мы всё это делали, ещё даже не имея никакой регистрации. Мы получили возможность открыть общественную организацию, дали возможность заработать учителям вознаграждение за свой труд. Никто не хотел выкладывать из собственного кармана деньги на открытие. Мы и так много вложили своего труда и средств ещё до открытия. Мы и хотели открыться официально, чтобы заниматься более серьёзными делами. Пить чай с самоваром за столом, украшенного матрёшками, в офисе любого русского общества, где в качестве угощения предлагаются бублики… Эти убогие мероприятия были сопутствующими. Они дали некий импульс для ведения более важных дел, стали хорошей рекламой среди нашей публики. Но это не было самоцелью. Меня вообще удивляют общества в Турции, которые остались где-то в прошлом веке и считают, что «нашим» людям нужны именно их матрёшки, пикники с балалайками и совместные праздники в роскошных ресторанах.

В настоящее время у русского населения нет вакуума общения, как, например, в девяностых. Интернет в период глобального роста миграции даёт много возможностей для создания своих групп в социальных сетях, благодаря которым люди знакомятся, находят людей по уровню своих интересов и имеющегося образования. Они могут свободно общаться, встречаться, устраивать свои мероприятия, обмениваться информацией, книгами, журналами. Зачем им какие-либо организации?

Мы хотели создать такую организацию, которая бы занималась именно проблемами наших мигрантов, а не занималась бы тем, как спланировать очередной пикник. Наши люди не нуждаются в том, чтобы их куда водили, поили их чаем, что-то показывали. Раз уж они доехали до Турции на пмж, то будьте уверены, что смогут и организовать свой досуг. Ассоциации настолько деградировали и не актуальны, что не способны расширить свой кругозор и посмотреть под другим зрением на деятельность и задачи общества. То, в чём мы сделали открытия и чем занимались в 2003 году, продолжают делать и сегодня. Ни руководство, ни члены обществ не владеют турецким языком на должном уровне, не имеют представления о политической, социальной ситуации; встречаются с министрами, когда им нужно место на выставке. Они не читают законы, они не ходят в парламент, они не ставят за основу решение действительно важных проблем. Все общества открываются и копируют друг друга. Мы не нуждаемся в таких организациях по поддержке мигрантов, которые играют в детские игры.

Пока мы дошли до открытия самой организации, мы пережили много хороших и грустных моментов.

Трудности заключались не только во внешних факторах, исходивших от турецкого общества, но и происходили по причине наших противоречий, отсутствия в некоторых моментах слаженности, взаимопонимания, по причине разногласий, которые крылись в отсутствии профессионализма, в несоответствии уровня образования, отсутствии или наличии рабочего стажа на родине. И главная причина была всё же, как мне видится, в том, что мы, хотя и русскоязычные, но, попадая сюда по разным причинам, входим в разные круги и семьи, мир и уклад которых может кардинально отличаться.

Основной фактор наших разногласий начался в тот момент, когда к нашей славной деятельности подключились мужья некоторых девушек из нашей команды. Они пришли с великим энтузиазмом помочь нам, а получилось, как в выражении «хотел как лучше, а получилось как всегда». Когда мужья влезли к нам в общество, началась настоящая каша. Стало непонятно, кто кому подчиняется, кто кого слушает. Настал самый настоящий хаос. Муж одной девушки говорит, к примеру, оценивая наш концерт: «Ну и чё вы тут налепили? Можно было сделать вот так и так»… Ок. Где ты был раньше со своим ценным мнением? Девушка обижается: «Вы наехали на моего мужа! Он прав!»  И тут началось.

Я вообще всегда была против вмешательства мужей в дела женщин. Хочешь помочь –  даёшь деньги, даёшь офис, даёшь машину. Ходить и трясти яйцами, простите, среди баб и слушать женские разговоры в высшей степени неэтично. Всё равно мы были обычными бабами, которые на встречах обсуждали отнюдь не математические формулы и не делали оценку мирового кризиса, хотя могу поспорить, среди моих знакомых девушек есть такие, что заткнут любого интеллектуала. Я придерживалась точки зрения, что мы делаем это сами. Мужья должны стать подпорой, но никак не движущей силой. Получалось так, что и жёны в присутствии своего мужа затыкались и их не было слышно. То есть мы-то её знаем и с другой стороны. Вполне себе такая самостоятельная. Спрашиваешь что-нибудь – мычит, смотрит на мужа. У неё в его присутствии происходит паралич мозга. Она плохо соображает, перестает двигаться самостоятельно.  Турецкий фактор в развитии событий сделал самое мощное разрушение и нанес сокрушительный раскол среди нас. Началась кампания ухудшения моего персонального имиджа. Я, разумеется, не доллар, нравится никому не обязана.

Турецкие мужчины, появившиеся в «нашем» сообществе, раскачивая лодку, занимались только сплетнями. Начался настоящий разброд. Они расшатали наш дух и единство. Смею думать сегодня, что его и не было. Никто так не сплетничает в мире, как турецкие мужики. Они начали распускать слухи: «Чего это она везде лезет, ведёт себя не в традициях турецкого общества, и вообще это неправильно, куда её муж смотрит»… и проч. Они хотели сказать, что я их затыкала, когда они лезли со своим дурацким мнением, давая свою оценку происходящему, никак не участвуя в данном событии, во-первых, а во-вторых, просто не зная нашу культуру.  Ну что может мне дать в плане интеллектуальной и духовной поддержки кадр, который о русской культуре впечатляется через траханье одной русской бабы, кадр, который не прочитал ни одну книгу русского автора? С приходом мужей стало понятно, что мира в нашем женском царстве не будет. 

И вот через некоторое время после открытия нашей Ассоциации, пришли люди на всё готовое и добились путём угроз моей отставки. Мне звонили домой и говорили: «Ты ещё не решила свалить по-хорошему? Мы вообще-то знаем, в какую школу ходит твой сын. Будь осторожна. Его могут похитить. Если не уйдешь сама, мы найдем варианты, чтобы уйти тебя силой».

Я тогда ещё не знала, что такие угрозы будут поступать и дальше в течении моей жизни и не раз. Потому что присутствую ли я в Обществе или нет, у меня сохранились связи с юристами, у многих русскоязычных был мой телефон. Они не звонили в общество. Они знали меня и звонили мне, просили о помощи. Я помогала, как могла, а за это получала угрозы.

Ассоциация существует и по сей день. Власть была взята не совсем чистыми методами.

Некоторые факты подделки документов налицо. Моя якобы подпись, которая не принадлежит мне.

Адвокаты, знавшие о моей ситуации, предлагали мне помощь в восстановлении в правах руководства. Я отказалась. Дело по сути о махинациях имело уголовный характер. Учитывая это, дело невозможно было отозвать. Административные меры наказания не действуют в рамках таких незаконных действий. Под уголовную статью могли попасть и девочки, которые «предали» меня. Молча наблюдая за травлей против меня, они решили переждать эти бури, не уходя из общества, согласившись с новым руководством. Только потому что у меня доброе сердце, они спали спокойно, когда сгорала моя жизнь и всё, что было создано ценой невероятных усилий, превращалось для меня в прах.

Вспоминая все эти события, я не переживаю ту же боль, как это было прежде. Мне приятно, что нас копировали, нам подражали. Все эти общества и их «дела» это просто плагиат нашей деятельности. Мне радостно, что у истоков были именно МЫ.  Этого никто не сможет отрицать.

Дело моей жизни, прожитых минут счастья, испытанной радости, пролитых слёз, пережитых страхов и мучений будет жить вечно. И наступит время правдивого рассказа. И оно наступило.

1- Газино – заведения, которые раньше имели совсем другое назначение, перешли в 90-х годах прошлого столетия в формат light-version борделей.

Все совпадения с героями, описанных в тексте, являются случайными. Кто захочет себя идентифицировать, увековечить своё имя в моем блоге, может написать мне по электронной почте admin@miizturkey.ru

Все права принадлежат автору. Копирование и перепечатка запрещена. По всем вопросам публикации в СМИ, википеди, интернет-источниках обращаться к автору @taggta В противном случае будет использоваться право юридической защиты авторства. Написать автору можно по электронной почте taggta@taggta.com

У автора имеются все доказательства перечисленных фактов.

Пост написан в рамках инициативы #IamRemarkable