Расскажу о турецких больницах через один печальный опыт. Пытаюсь быть беспристрастной и не эмоциальной. Хотя это сложно.

Наша история с турецкими больницами началась в феврале 2019 года. И закончилась печально 3.10.2019. Это дата смерти моего супруга.

Впервые в феврале 2019 года мой муж Сулейман обратился к профессору ортопедической хирургии, который принимает в своем частном кабинете в Анкаре. Муж жаловался на боли в колене.

В клинике ему провели предварительное исследование, сказали, что он повредил ногу от тяжёлых физических нагрузок и поставили первый диагноз: менискус правого коленного сустава. Ему выписали какие-то дорогие уколы, которые сделали несколько раз. Его поставили на очередь для проведения операции по восстановлению поврежденного хряща.

6.03.2019 он, пытаясь успокоить боль, обращается в частную клинику к ортопеду, где ему делали обезболивающие. Он сдал анализы на кровь и другие. Показатели CRP были 19,6 mg/l при норме 0,1-5, седиментация крови 1 час mm/h 58 при норме 0-15. В той же частной клинике ему ставят предварительный диагноз о наличии разрывов нервных узлов, сухожилий и кистообразования в области соединительной структуры колена.

Случайностью оказался тот факт, что, испытывая сильные боли, муж очередной раз пошел к своему профессору, но того не оказалось на месте. Другой врач посоветовал провести компьютерную томографию на наличие онкологии. Ему бы сделали операцию, которая ему уже никак бы не помогла, а только усугубила существующие боли и мучения.

Далее наша история болезни будет связана только с государственными организациями.

10.04.2019 он обращается в государственную больницу, в которую он пошел по рекомендации и без предварительной записи через знакомых его определили на приём к ортопеду. Мужу провели MRT позвоночника, головного участка и поясничной области. Заключение: смещение дисков позвоночника. Врач диагност ставит вопросы после слова «метастазы». По всему поясничному участку позвоночника обнаружена россыпь поражения, на некоторых участках возле позвоночных дисков отёчность. В костномозговой полости волокна остеонов большей частью разрушены, разломаны. Это означает слабость и постепенное отключение функций в соединительных тканях скелета. Первое предположение о разрыве коленного соединительного хряща по факту оказалась история о распространении по всему телу разрушения костной и волокно-соединительной ткани.

15.04.2019 там же ему проводят пульмонологическое обследование. Патологии не обнаруживается.

После попыток походить по частным больницам и государственным, используя знакомства и связи, он записался в обычную, государственную, многостаночную поточную больницу, которая специализируется на онкологических заболеваниях. Чтобы сделать анализы в государственной больнице, необходимо заранее – чуть ли не за месяц – записаться на прием к врачу.

Запись производится в онлайн и по телефону. Но очереди в госбольницах невероятные. Знакомый врач, работающий в госучреждении, говорит, что народ походит-походит по частным, а потом всё равно возвращается к нам. Поток там действительно высокий, оборудование ультра современное, и самое главное, врачи, который имеют большой опыт по диагностике и лечению болезней. Многие государственные больницы работают на платформе университетов. Поэтому они являются учреждениями не только по оказанию медицинской помощи, но и исследовательскими лабораториями.

Система регистрации записи на приём к врачу в государственную больницу https://www.mhrs.gov.tr/Vatandas/  И, как оказалось, если заходить с мобильной страницы, то можно настроить язык, в том числе и русский.

Далее речь пойдет об онкологической больнице в Анкаре. Только факты, с которыми мы столкнулись. Места для стационарного лечения в отделении онкологических больниц имеются. Но по факту больных не кладут из разных соображений. Каких, объяснить не трудно. Лечение онкологии, восстановительная терапия целиком и полностью покрывается за счет государственного страхования. Отделение не очень большое, но мы лежали в пустой палате. Лечь в больницу довольно сложно. Частная медицина заинтересована в больных, но, к сожалению, необходимо иметь ещё и очень хорошую частную медицинскую страховку, которая бы покрыла большую часть расходов. Государственное страхование покрывает только небольшую часть расходов в частных больницах. Государственная медицина пытается сдерживать поток, а он очень высокий.

Паллиативная медицина в государственных больницах тоже имеется. В анкарской больнице отделение паллиативной помощи не очень большое. Палаты одноместные. При большой статистике заболеваний недостаточно мест в государственных учреждениях. В отделении работают психологи для преодоления психологического кризиса родственниками больных. Для них описаны правила поведения с тяжёлыми больными.

Государственные больницы ничем не отличаются от частных. Чисто, никакого кризиса с дезинфицирующими средствами, своевременное обслуживание, самое современное оборудование и хорошо оснащенные палаты. Медперсонал  в госучреждениях проходит достаточно сложные ступени фильтрации и поэтому ответственность, с которой подходят к своей работе медработники, на лицо. Но никто не будет “сюсюкать”. Вид медперсонала в государственных больницах суровый: люди делают работу чётко, но никакого сочувствия или суеты не проявляют. Может, это и хорошо. Иначе из соплей не выберешься.

В каждой палате для близких установлены диван(в паллиативном)/кресло(в обычной палате). Наличие сопровождающего (refakatçi) в больнице является обязательным условием. Но есть люди, которых никто из родных не сопровождает. В больнице лежала одна женщина с тяжелым диагнозом. Она говорила, что муж её бросил из-за болезни, а детям вообще на неё никак. В больницу к ней никто не приходил. Она с трудом перемещалась и курила сигареты (на улице) как паровоз.

Окна в палатах заблокированы на специальные задвижки, которые позволяют открыть окно на мизерное расстояние, куда с трудом можно просунуть ладонь. В обычной палате онкологии на стене закреплен телевизор. Но по факту он вообще никому не нужен. Там лежат уже в самой тяжелой форме пациенты и они от боли не могут реагировать на внешние раздражители. В каждой палате специальные кровати с разными приспособлениями и автонастройками для регулирования функциями.

18.04.2019 провели PET исследование. Компьютерная томография. Собственно, диагноз был предварительный, в спорных вопросах были расставлены знаки вопроса (???). Но по факту это был приговор. Верить в него не было сил. По костной структуре позвоночника патологические наросты, в правом легком опухоль, в левом легком патологические образования, в печени, в почках, по всей костной структуре нижней части туловища, да где только не было!

Племянница, студентка на стадии интернатуры турецкого частного медицинского ВУЗа на все наши переживания сообщала стандартную фразу: Я не могу комментировать. Но могу спросить у профессора, моего учителя.

Но, разумеется, никто ни с кем не советовался, никаких более точных фраз и пояснений мы от будущего врача не добились.

Развитие болезни отражалось таким образом. Муж начал хромать с февраля. У него были боли, он их заглушал обезболивающими и ещё спорными препаратами, которые ему выписывал светило ортопедии: типа, один укол в коленку и боль утихнет на 6 месяцев. До сих пор не знаю, что это за препарат.

31 марта мы с мужем ходили на выборы местной власти. Он хромал. Ему было больно, но он держался и не стонал. Моя соседка, которую мы встретили в тот день, пожелала скорейшего выздоровления. (На днях она узнала о его смерти, была в шоке).

В апреле он ходил по больницам. И уже с этого периода он перестал ходить на работу, слег дома и стал ждать биопсию. Пил обезболивающие.

Биопсия костной ткани 10.05.2019. Метастазы по костной ткани.

В мае, сразу после биопсии, ему назначили светотерапию. Это помощь локальная – лечение/прижигание очагов поражения. 10 сеансов. Каждый день мы возили на такси в больницу. По всему телу у него оставались черные линии, следы ожогов от направления лучей.

Облегчения ему это не приносило. Его постоянно тошнило и рвало. 10.06.2019 лабораторный анализ и биопсия показали наличие в бронхах и в легких злокачественные образования. Нам объявили диагноз. Окончательный диагноз: онкология лёгких. Два-три месяца жизни – это максимум.

Его положили ненадолго в больницу. Врач прописал ему специальное питание. После выписки это питание и морфий мы должны были выписывать по новой, обязательно показывая врачу больного. Нельзя прийти к врачу и сказать: «выпишите лекарство. Наш больной не в состоянии посетить врача.». Больного мы возили  на такси к врачу каждые три дня.

С июня постепенно стали отказывать органы: печень, почки, мочевой пузырь, кишечник. В июне врач выписал медицинские подгузники в связи с тем, что болезнь постепенно отключала жизненно важные органы. Перед смертью, в середине сентября его поместили в паллиативное отделение этой же больницы. Это самая тяжело диагностируемая форма рака и совершенно не имеет надежды на ремиссию. Постепенно организм проходит все стадии деволюции. Переходит на мозг и только в конце, когда человек уже превратился в “растение”, поражает лёгкие.

Когда он поступил в паллиативное отделение, мозг у него уже был на уровне ребенка пяти лет. Он трудно дышал и никого не узнавал. Часто откроет глаза, смотрит-смотрит и переспрашивает: Это кто?

Ему говоришь: я Таня, твоя жена.

Он: Да? И дальше смотрит.

Медсестра ему: Скажи ей «Добро пожаловать».

Он: Добро пожаловать. Хорошо.

Диалог строился как с умственно отсталым человеком.

Смотреть во что превратился человек, который в январе строил планы на лето, было страшно.

Мой пост об этом здесь:

https://www.facebook.com/edatagg/posts/942081499486200

Может, как человек, переживший состояние, когда на глазах тает, умирает человек, который всегда был сильным, весёлым, жизнерадостным, никогда не жалующийся на физическое недомогание, могу быть не очень адекватной в общей оценке. Но могу сказать, при любом раскладе, идеально вообще не иметь дел с больницами. Но если реалистично смотреть на вещи, то врачи и медперсонал сделал всё возможное, что можно было сделать в этом случае. Больницы, оборудование, медперсонал все были на хорошем уровне. Я не знаю, где могло быть лучше и КАК могло быть лучше…

PS.

По расходам. Частная медицина у нас съела приличную сумму. В государственных больницах диагностика, лечение, процедуры, препараты и даже вспомогательные материалы бесплатно.

**

Деньги это не всегда здоровье. Деньги не факт, что купишь здоровье. Имея деньги при данном диагнозе можно улучшить окружающую среду: иметь лучшую палату, иметь лучшее обслуживание, больше людей, которые бы смотрели за больным. Но саму болезнь, к сожалению, не победить. И боль не победить. Её нельзя успокоить и освободиться от неё невозможно. И смерть нельзя остановить. Даже отсрочить её невозможно.

Ровно через год после смерти старшего брата от лимфомы, Сулейман узнает о своём диагнозе. И через четыре месяца наступает его смерть.

Берегите себя и своих близких.